Неточные совпадения
— Очень доволен. Мы скосили весь луг. И с каким
стариком я там подружился! Это ты не можешь
себе представить, что за прелесть!
Представьте себе, должен бы я был сказать ему, что у вас хозяйство ведется, как у
старика, что вы нашли средство заинтересовывать рабочих в успехе работы и нашли ту же середину в усовершенствованиях, которую они признают, — и вы, не истощая почвы, получите вдвое, втрое против прежнего.
Я старался вообразить
себе капитана Миронова, моего будущего начальника, и
представлял его строгим, сердитым
стариком, не знающим ничего, кроме своей службы, и готовым за всякую безделицу сажать меня под арест на хлеб и на воду.
Но у Макара Ивановича я, совсем не ожидая того, застал людей — маму и доктора. Так как я почему-то непременно
представил себе, идя, что застану
старика одного, как и вчера, то и остановился на пороге в тупом недоумении. Но не успел я нахмуриться, как тотчас же подошел и Версилов, а за ним вдруг и Лиза… Все, значит, собрались зачем-то у Макара Ивановича и «как раз когда не надо»!
Именно такою
представлял себе Привалов ту обстановку, в которой задумывались
стариком Бахаревым его самые смелые предприятия и вершились дела на сотни тысяч рублей.
Привалов не любил Ляховского, но ему было жаль
старика; это все-таки был недюжинный человек; при других обстоятельствах, вероятно, этот же самый Ляховский
представлял бы
собой другую величину.
— Не давала, не давала! Я ему отказала, потому что он не умел оценить. Он вышел в бешенстве и затопал ногами. Он на меня бросился, а я отскочила… И я вам скажу еще, как человеку, от которого теперь уж ничего скрывать не намерена, что он даже в меня плюнул, можете это
себе представить? Но что же мы стоим? Ах, сядьте… Извините, я… Или лучше бегите, бегите, вам надо бежать и спасти несчастного
старика от ужасной смерти!
— Я вчера за обедом у
старика тебя этим нарочно дразнил и видел, как у тебя разгорелись глазки. Но теперь я вовсе не прочь с тобой переговорить и говорю это очень серьезно. Я с тобой хочу сойтись, Алеша, потому что у меня нет друзей, попробовать хочу. Ну,
представь же
себе, может быть, и я принимаю Бога, — засмеялся Иван, — для тебя это неожиданно, а?
Затем,
представив свои соображения, которые я здесь опускаю, он прибавил, что ненормальность эта усматривается, главное, не только из прежних многих поступков подсудимого, но и теперь, в сию даже минуту, и когда его попросили объяснить, в чем же усматривается теперь, в сию-то минуту, то
старик доктор со всею прямотой своего простодушия указал на то, что подсудимый, войдя в залу, «имел необыкновенный и чудный по обстоятельствам вид, шагал вперед как солдат и держал глаза впереди
себя, упираясь, тогда как вернее было ему смотреть налево, где в публике сидят дамы, ибо он был большой любитель прекрасного пола и должен был очень много думать о том, что теперь о нем скажут дамы», — заключил старичок своим своеобразным языком.
Чурался Замараевых попрежнему один Харитон Артемьич. Зятя он не пускал к
себе на глаза и говорил, что он только его срамит и что ему низко водить хлеб-соль с ростовщиками. Можно
представить себе удивление бывшего суслонского писаря, когда через два года
старик Малыгин заявился в контору самолично.
—
Представьте себе, Устенька, — продолжал
старик. — Ведь Галактион получил везде подряды на доставку дешевого сибирского хлеба. Другими словами, он получит сам около четырехсот процентов на затраченный капитал. И еще благодетелем будет считать
себя. О, если бы не мая болезнь, — сейчас же полетел бы в Сибирь и привез бы хлеб на плотах!
Семья Тита славилась как хорошие, исправные работники. Сам
старик работал всю жизнь в куренях, куда уводил с
собой двух сыновей. Куренная работа тяжелая и ответственная, потом нужно иметь скотину и большое хозяйственное обзаведение, но большие туляцкие семьи держались именно за нее, потому что она
представляла больше свободы, — в курене не скоро достанешь, да и как уследишь за самою работой? На дворе у Тита всегда стояли угольные коробья, дровни и тому подобная углепоставщицкая снасть.
Говоря это,
старик маскировался: не того он боялся, а просто ему жаль было платить немцу много денег, и вместе с тем он ожидал, что если Еспер Иваныч догадается об том, так, пожалуй, сам вызовется платить за Павла; а Вихров и от него, как от Александры Григорьевны, ничего не хотел принять: странное смешение скупости и гордости
представлял собою этот человек!
Он сам хотя и не поехал к имениннику, отозвавшись нездоровьем, но после обеда тотчас исчез (
представь себе, я узнал, что он делает экскурсии к жене нашего дивизионера, роскошной малороссиянке, и что это даже очень недешево обходится
старику).
Он
представлял собою совершеннейший тип той породы крепких, сильных и румяных
стариков, которых называют благолепными.
Сверх того,
старик не скрывал от
себя, что Ольга была некрасива (ее и в институте звали дурнушкой), а это тоже имеет влияние на судьбу девушки. Лицо у нее было широкое, расплывчатое, корпус сутулый, приземистый. Не могла она нравиться. Разве тот бы ее полюбил, кто оценил бы ее сердце и ум. Но такие ценители вообще
представляют исключение, и уж, разумеется, не в деревне можно было надеяться встретить их.
— Это тоже нехорошо! — не одобрила и этого Миропа Дмитриевна. —
Представьте вы
себя стариком… вам нездоровится… вам скучно… и кто же вас разговорит и утешит?.. Неужели прислуга ваша или денщик ваш?
Лазарь и теперь еще как живого
представлял себе этого сухого
старика, который до самой смерти не переставал стучать паяльником, добывая кусок для одолевавшей его семьи.
Представьте себе, что все стояло на своем месте, как будто ничего и не случилось; как будто бы добрый наш
старик не подвергнулся превратностям судеб, как будто бы в прошлую ночь не пророс сквозь него и не процвел совершенно новый и вовсе нами не жданный начальник!
Поздравив меня с высоким саном и дозволив поцеловать
себя в плечо (причем я, вследствие волнения чувств, так крепко нажимал губами, что даже князь это заметил), он сказал: „Я знаю,
старик (я и тогда уже был оным), что ты смиренномудрен и предан, но главное, об чем я тебя прошу и даже приказываю, — это: обрати внимание на возрастающие успехи вольномыслия!“ С тех пор слова сии столь глубоко запечатлелись в моем сердце, что я и ныне, как живого,
представляю себе этого сановника, высокого и статного мужчину, серьезно и важно предостерегающего меня против вольномыслия!
— — Дядя Ерошка прост был, ничего не жалел. Зато у меня вся Чечня кунаки были. Приедет ко мне какой кунак, водкой пьяного напою, ублажу, с
собой спать положу, а к нему поеду, подарок, пешкеш, свезу. Так-то люди делают, а не то что как теперь: только и забавы у ребят, что семя грызут, да шелуху плюют, — презрительно заключил
старик,
представляя в лицах, как грызут семя и плюют шелуху нынешние казаки.
В бога он веровал без страха, хотя и церковно,
представляя его
себе большим, благообразным
стариком, добрым и умным хозяином мира, который не может побороть зла только потому, что «не поспевает он, больно много человека разродилось.
И
представьте себе, как это ни странно, на заводах Кайгородова, в том числе и в Пеньковке, рабочим жилось в материальном отношении гораздо лучше за помещиком, чем теперь; причина заключается в том, что помещик как-никак, а все-таки кормил калек,
стариков и сирот, а теперь они брошены на произвол судьбы…
Страдания Байцурова, как
себе можно
представить, были ужасны: его дитя представлялось ему отсюда беззащитной в самой леденящей кровь обстановке: она трепеталась перед ним в тороках на крупе коня, простирая свои слабые ручонки к нему, к отцу своему, в котором ее детская головка видела всегда идеал всякой справедливости и мощи; он слышал ее стоны, подхватываемые и раздираемые в клочки буйным осенним ветром; он видел ее брошенную в позорную постель, и возле ее бледного, заплаканного личика сверкали в глаза
старику седые, щетинистые брови багрового Плодомасова.
— Ну, вы такой гость, которого и занимать не надо, — весело порешил наконец
старик Захлебинин, вставая со стула, чтобы отправиться к
себе наверх, где у него, несмотря на праздничный день, уже приготовлено было несколько деловых бумаг для просмотру, — а ведь,
представьте, я вас считал самым мрачным ипохондриком из всех молодых людей. Вот как ошибаешься!
—
Представьте себе, какой странный случай! — перебил вдруг Ярослав Ильич. — Я, признаюсь, был вне
себя от изумления, когда этот почтенный
старик объявил мне сегодня поутру ваше решение. Но…
Он шагу в жизни не сделал без пользы для
себя и два фортеля в этом случае употреблял: во-первых, постоянно старался
представить из
себя чиновника высшего образования и возвышенных убеждений и для этого всегда накупал иностранных книг и журналов и всем обыкновенно рассказывал, что он то, се, третье там читал, — этим, собственно, вначале он обратил на
себя внимание графа; а потом стал льстить ему и возводил графа в какие-то боги, и тут же, будто к слову, напевал ему, как он сам целые ночи проводит за работой и как этим расстроил
себе грудь и печень; ну, и разжалобит
старика: тот ему почти каждый год то крест, то чин, то денежную награду даст, то повысит в должности, и я убежден даже, что он Янсона подшиб, чтобы сесть на его место.
И ему хочется, чтобы жандарм непременно упомянул о физиономии. Тот утомленно слушает и, не дослушав, продолжает писать. Свой протокол он заканчивает так: «Вышеизложенное я, унтер-офицер Черед, записал в сей протокол и постановил
представить оный начальнику Z-го отделения, а копию оного выдать мещанину Гавриле Малахину».
Старик берет копию, приобщает ее к бумагам, которыми набит его боковой карман, и очень довольный идет к
себе в вагон.
Скоро ушел и капитан, приказав Володе не забыть занести в шканечный журнал о том, что «Коршун» проходил мимо острова капитана Ашанина, и Володя, взглянув еще раз на «дядин» остров, вспомнил милого, доброго
старика, которому так обязана вся его семья, и
представлял себе, как обрадуется дядя-адмирал, узнавши, что в английских лоциях упоминается об островке его имени.
Светловидов. А ведь какой талант, какая сила!
Представить ты
себе не можешь, какая дикция, сколько чувства и грации, сколько струн… (бьет
себя по груди) в этой груди! Задохнуться можно!..
Старик, ты послушай… постой, дай перевести дух… Вот хоть из «Годунова...
Рикур в то время
представлял собою крупную фигуру
старика с орлиным носом и значительным тембром низкого голоса, в неизменном длинном сюртуке и белом галстуке.
Мы с восторгом согласились, — очень уж радостно было
себе представить, как это будет приятно
старику.
Этот
старик, по мысли художника,
представляет собою на картине старую Русь, и Малафей Пимыч теперь на живой картине киевского торжества изображал то же самое. Момент, когда перед нами является Пимыч, в его сознании имел то же историческое значение.
Старик, бог весть почему, ждал в этот день какого-то великого события, которое сделает поворот во всем.